Кавада Дзюн

15 января 1882- 22 января 1966

Поэзия Кавада Дзюн (川田順) не вписывается в рамки школ и литературных объединений, определявших магистральную линию развития жанра танка в Новое время. Примыкая на время к той или иной группировке, он неизменно находил слишком стеснительными для себя любые рамки, ограничения в эстетике и поэтике. Он шел своим путем, полагаясь в основном на собственные обширные знания, безошибочный вкус и любовь к поэзии.

Выходец из семьи потомственных интеллектуалов, Кавада Дзюн был сыном заслуженного словесника Кавада Такэси, много лет служившего при дворе в качестве воспитателя наследного принца, будущего императора Тайсё. С четырнадцати лет Дзюн был отдан в ученики к Сасаки Нобуцуна, признанному мэтру поэзии танка, и до окончания школы прилежно изучал основы поэтики. В 1902 году он поступил на филологический факультет Токийского университета, где в то время преподавали знаменитый исследователь японского фольклора Лафкадио Херн и писатель Нацумэ Сосэки. Однако карьера профессионального литератора, которую прочил ему отец, в то время не слишком прельщала юного Дзюн, и через два года он перевелся на юридический факультет. Тем не менее тогда же вместе с друзьями он основал небольшой литературный журнал «Ситинин» («Семеро»), который был как бы ответом молодых и безвестных стихотворцев на засилье в поэтическом мире романтиков из группы «Мёдзё».

Известность принесли Кавада Дзюн обширные публикации любовной лирики в журнале танка «Кокоро-но хана» («Цветы сердца»), редактором которого был его недавний учитель Сасаки Нобуцуна. При всей сентиментальности образов эти стихи стали едва ли не единственной серьезной попыткой поддержать традицию супругов Ёсано, вошедших в историю литературы Нового времени как авторы страстного поэтического диалога.
По окончании университета Кавада несколько лет работал в сфере бизнеса, но при этом продолжал писать. Его сборники «Небеса искусства» («Гигэйтэн», 1918) и «Марево» («Кагэро», 1921), в которых слышались ностальгические отголоски поэзии «Мёдзё», быстро завоевали популярность. В двадцатые годы вышло несколько новых книг танка, свидетельствовавших о становлении самобытного стиля художника. Его путевые стихи содержат блестящие зарисовки древних храмов и синтоистских святилищ, вписывающихся в горный пейзаж.

У святилища Кибунэ-дзиндзя
Отсвет заката
ушел за вершину горы -
вот уже меркнут
и последние алые блики
на плывущем облачке в небе…

Объединенные в циклы пятистишия дают как бы снимки пейзажа с разных ракурсов и в разное время дня, создавая удивительный эффект «объемного видения». Тысячи пятистиший иллюстрируют маршруты поэтических странствий Кавада Дзюн по отдаленным провинциям Японии.

В тридцатые годы поэт оставляет службу, решив целиком посвятить себя литературе. Помимо сочинения танка в сферу его основных интересов входит изучение классики. При том что в поэзии раннего периода Сёва господствовал стиль сясэй, основанный на поэтике «Манъёсю» и диктуемый журналом «Арараги», Кавада обращается в поисках вдохновения к памятнику иного плана. Он публикует фундаментальное исследование «Нового собрания старой и новой японской поэзии» («Синкокинвакасю», XIII век), в котором доказывает непреходящую ценность куртуазной лирики, пренебрежительно отвергнутой Масаока Сики и его последователями.

Заказ книги

Втянутый в зловещий хоровод идеологической пропаганды, в предвоенные и военные годы Кавада Дзюн, как и большинство поэтов танка, лелеет идеалы почвенничества и пишет стихи о священной миссии расы Ямато, о превосходстве японской культуры над западным варварством, о торжестве японского оружия, за что удостаивается государственных наград и поощрений.

Поражение Японии повлекло за собой моральный кризис, который нашел отражение в сборнике поэта «Зимний лес» («Канрин-сю», 1946). Оправившись от потрясения, Кавада Дзюн вновь ощутил прилив творческих сил:

Я словно воскрес,
воспрянул для новой жизни -
как в первый раз,
выхожу за порог навстречу
зимней ночи в сиянье лунном…

В послевоенные десятилетия он продолжал много работать, создавая разноплановые произведения в русле пейзажной, любовной и философской лирики, лучшие из которых навсегда останутся в антологиях шедевров танка XX века:

Как ароматна
волос твоих черных волна!
Снова и снова
красотою твоей любуясь,
буду жить на свете отныне…

* От клейких почек
к пышной зеленой листве.
Молодость, зрелость…
Все стремительней мчится время,
все быстрее жизнь утекает…

Александр Долин "История новой японской поэзии в очерках и литературных портретах"

Страница в Японской википедии