кокоро

В традиционной синтоистской философии, частично смыкающейся с буддизмом, перводвигателем человеческой жизни является кокоро - «сердце» (в широком смысле слова оно же «душа» или «духовная основа»).

Неисповедимые свойства кокоро постоянно служили объектом размышлений поэтов и философов.

«Кокоро», сердцем, обладает каждый предмет и явление, человеческое слово в том числе. Но если в слове живёт дух, способный двигать им, приводить в движение чувства, то слово может жить по своим законам. Такое отношение к слову, разумеется, сказалось на творчестве самих писателей. Раз в слове есть душа, художнику остаётся лишь довериться ему, творить по наитию.

Стремление не вносить своего, не выдумывать, не перечить слову привели к созданию необыкновенно свободной, непосредственной манере письма, к созданию жанров, которым трудно провести аналогию в мировой культуре. В японской литературе не было романа в нашем понимании (слово «сёсэцу» - малое повествование, которое мы переводим как роман, появилось только после знакомства с европейской литературой, после 1868 г.). Процветали такие прозаические жанры, как «моногатари» («рассказы о вещах» или «говорят вещи»), что означает: мир выражает себя через человека, призванного передать его беззвучный голос; «никки» («дневник», «записки»), «дзуйхицу» (букв.: «следовать за кистью»).

«Сердце» (кокоро), о котором так часто говорится в японских поэтических трактатах, это и сердце природы, и сердце человека, и сердце песни. Все эти три сердца, три сущности составляют единое целое и выявляются посредством слова. Эта слиянность природного и человеческого во всех проявлениях утверждается в знаменитом Предисловии Ки-но Цураюки к антологии «Кокинсю»: «Песни страны Ямато прорастают из семян сердец людских, обращаясь в бесчисленные листья слов… Слушая трели соловья, что распевает среди цветов, или голоса лягушек, обитающих в воде, понимаем мы, что каждое живое существо слагает свои песни» {пер. А. Долина}.

Листья-слова вырастают из единого семени-сердца, а человек всего лишь одна из многих тварей, поющих свою песню, - ничуть не выше соловья или лягушки. Характерно, что во многих японских поэтических трактатах (к примеру, «Керайсе», начало XVIII века) «сердце» (содержание, кокоро) сопоставляется с «плодами», а «слова» (форма, котоба) с «цветами».